Путеводитель по сайту

«Заноза в алом уде» и «радость, свалившаяся на уд»,

или Мнимые тайны «Слова о полку Игореве»

English version Распечатать

 

***

«Заноза в алом уде» и «радость, свалившаяся на уд», или Мнимые тайны «Слова о полку Игореве»

В «Книжном обозрении» № 41 за 1995 год опубликована заметка критика, члена СП России, Н. Переяслова – «Монах такого не напишет», посвящённая "разгадыванию" тайн «Слова о полку Игореве». Переяслов считает, что образность «Слова» основана на мотивах греховности.

 

Доказывая это, он сразу же пытается шокировать нас: в знаменитом – и ничего тайного не содержащем! – образе десяти соколов, пускаемых на стадо лебедей, он видит «мотив совокупления». Между тем, автор «Слова» уже «опередил» Н. Переяслова и сам разгадал эту «тайну»: «десять соколов» – это «вещие персты», а «стадо лебедей»«живые струны». Боян свои вещие персты на живые струны воскладал, они же сами князьям славу рокотали. Таким образом, нет здесь ни совокупления – в понимании Переяслова, – ни его мотива.

 

Следующая тайна видится Переяслову в описании сцены первой битвы русичей с половцами (в «Слове» это место выглядит так: «Съ зарания въ пятъкъ потопташа поганыя плъкы Половецкыя; и рассушясь стрелами по полю, помчаша красныя девки Половецкыя, а съ ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты; орьтъмами и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотомъ и грязивымъ местомъ, и всякыми узорочьи Половецкыми»).

 

По поводу этого фрагмента поэмы Переяслов говорит следующее: «Думается, комментаторы поэмы напрасно объясняют этот эпизод как бросание дорогих одежд под ноги коннице Игоря, преследующей половцев. Спрашивается: если тут только что проскакали кони убегающих половцев, то почему не могут проскакать кони русичей? А если болото и впрямь такое, что в нем увязают лошади, то неужели же его можно прикрыть кожухом или попоной?.. Скорее всего, здесь как раз и описывается обряд умыкания юных половчанок, ради которых и бросались в грязь захваченные в бою наряды и ткани. Не ложиться же, в самом деле, с красавицей в болото или «грязивое место»?..».

 

Автор «Слова» и на сей раз опередил Н. Переяслова и раскрыл эту мнимую тайну, сказав, что русичи этими кожухами и прочими узорочьями начали «мосты мостити» (а не «под девок половецких бросати»!). Поскольку умыкание – это похищение девиц, то ни о каком обряде умыкания здесь не может быть и речи: половчанки выступают в этом фрагменте не как объект умыкания, а как воинская добыча (с такой «добычей» обходились очень круто, но таковы были нравы эпохи!..).

 

Что касается утверждения, будто бы болото нельзя «прикрыть кожухом или попоной», то следует учесть такой нюанс: одежда или покрывала, бросаемые под ноги коннице (а также под ноги человека, под колёса телеги), увеличивают площадь опоры, давление на поверхность уменьшается, что позволяет преодолевать болотистые и «грязивые» места (кстати, бросать в болото или «грязивое место» наряды и ткани, чтобы лечь на них – бессмысленно, ведь они быстро намокнут…).

 

…Очередную «тайну» Н. Переяслов разгадывает, прикрывшись высказыванием Пушкина, которое к этой «тайне» никакого отношения не имеет. Слово «удалыми» – во фразе «удалыми сыны Глебовы» – Переяслов переводит как «уд алыми», считая, что в древнерусском языке «уд» – это «член» (фаллос). Однако слово «уд» трактуется гораздо шире: «часть, кусок», «часть тела» (любая! – В.С.), «орудие», «предмет, вещь» и т.д. (Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. М., 1989). Для обозначения же «уда-фаллоса» в древнерусском языке применялись такие словосочетания, как «срамный уд» (см., например, в Библии: Когда дерутся между собою мужчины и жена одного подойдет, чтобы отнять мужа своего из рук бьющего его, и, протянув руку свою, схватит его за срамный уд, То отсеки руку ее: да не пощадит ее глаз твой. Второзаконие. 25:11 – 12) и «тайный уд» (но не «алый уд»!).

 

Что касается слов «зануда», «удовлетворять», «худой», «удача», «удачный», – их этимология, предлагаемая Н. Переясловым, весьма сомнительна. Зачем же всё возводить к фаллосу?!

 

Следует также исправить несколько явных неточностей заметки.

– Во-первых, половчанки в «Слове» не визжат (по крайней мере, автор «Слова» ничего по поводу их «визга» не говорит).

– Во-вторых, «Слово» завершается «пением славы» князьям, а не женитьбой сына князя Игоря на дочери хана Кончака, как утверждает Н. Переяслов. Женитьба сына Игоря только предлагается Кончаком – как превентивная мера против побега из плена князя Игоря.

– В-третьих, недавно изданная энциклопедия «Слова» – не трёх-, а пятитомная.

– В-четвёртых, первоиздатели «Слова» делали не конъектуры, а разбивку сплошного текста рукописи на отдельные слова и предложения. Конъектуры в «Слове» делались позднее.

 

***

…В конце заметки Н. Переяслов пишет: «Все ли тайны разгаданы? Ни одной. Знаю это потому, что уже 10 лет сам занимаюсь разгадыванием тайн этой поэмы…».

 

Что можно сказать по поводу такой «скромности»? Просто учтём, что на другой чаше весов лежат 195 лет активного изучения и исследования «Слова» на Руси и за рубежом.

 

Валерий Сидоров

Якутия, г. Алдан, 1995 г.

(Впервые опубликовано: «Книжное обозрение», № 34, 27 августа 1996 г.)

 

 

 

***

Монах такого не напишет

Среди многочисленных гипотез, посвященных разгадыванию тайны авторства знаменитого «Слова о полку Игореве», бытует и мнение о том, что оно было написано монахом одного из тогдашних монастырей. Теоретически такое предположение является вполне логичным, поскольку летописанием в Древней Руси действительно ведали специально избранные для этого черноризцы, как тогда называли иноков. Однако анализ текста «Слова» показывает, что используемая в нем образность не просто отличается от аскетически сдержанного церковного стиля, но и основана на мотивах, категорически неприемлемых для писателя-монаха из-за своей греховности.

 

Посмотрим на первую древнерусскую поэму с этой точки зрения. Мало того, что она почти не содержит в себе обязательной для монастырского летописания православной символики, она уже в самом вступлении встречает нас традиционным скорее для свадебных, а не для военных песен мотивом совокупления, выраженным в образе десяти соколов, которых вещий Боян пускал на стаю лебедок, и та, которую первой настигли, та и песнь запевала. При ближайшем рассмотрении этот поэтический образ весьма напоминает схему ритуальных брачных игрищ у древних русичей – так называемого обряда умыкания, сохранившего свои отголоски в праздновании дня Ивана Купала. В купальские дни девицы пускают в воду венки, гадая на замужество, а потом водят на берегу реки хороводы. Вот тут-то на них раньше и нападали желающие завести семью парни или мужчины, и, какая не успевала убежать, с той и совокуплялись. Если к осени девица забеременевала, играли свадьбу. Если нет, то следующей весной обряд умыкания повторялся с другой девицей.

 

Этот же самый ритуал просматривается и в описании сцены первой битвы русичей с половцами, когда русичи одержали очень легкую – практически бескровную – победу «и, рассушясь стрелами по полю, помчаша красныя девкы половецкыя… орьтъмами, и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотамъ и грязивымъ местомъ». Думается, комментаторы поэмы напрасно объясняют этот эпизод как бросание дорогих одежд под ноги коннице Игоря, преследующей половцев. Спрашивается: если тут только что проскакали кони убегающих половцев, то почему не могут проскакать кони русичей? А если болото и впрямь такое, что в нем увязают лошади, то неужели же его можно прикрыть кожухом или попоной?.. Скорее всего здесь как раз и описывается обряд умыкания юных половчанок, ради которых и бросались в грязь захваченные в бою наряды и ткани. Не ложиться же, в самом деле, с красавицей в болото или «грязивое место»?..

 

Очень часто мелькает в «Слове» выражение «хоть», еще и по сей день означающее в ряде славянских языков понятия «желанная», «любимая». В начале похода в Степь сказано, что сгорал у князя Игоря «умъ по хоти», во время битвы с половцами князь Всеволод бился так, что позабыл даже «своя милая хоти, красныя Глебовны свычая и обычая», а князь Изяслав сын Васильков лег на траву, обнявшись со смертью, как «с хотию (т.е. с милой) на кровать».

 

Для воинской поэмы в «Слове» вообще многовато женщин – тут визжат «умыкаемые» половчанки, поют девицы на Дунае, плачут лишившиеся мужей русские жены, причитает, оставшись без Игоря, Ярославна, да и вся поэма завершается женитьбой Игорева сына на дочери хана Кончака:

Аже соколъ къ гнезду летитъ,

а ве соколца опутаеве красною девицею.

 

Но не чужда автору и барковская ирония в использовании фаллических мотивов для построения своей образности. В эпизоде, посвященном обращению ко князю Всеволоду, он говорит:

 

Ты бо можеши,посуху

живыми шереширы стреляти –

удалыми сыны Глебовы.

 

Во всех изданиях эти строки переводятся примерно одинаково: «Ты ведь можешь посуху живые копия метать – удалых сыновей Глебовых», и на первый взгляд это верно, но мы не должны забывать сделанную А.С. Пушкиным (а он великолепно чувствовал древнерусскую поэзию!) запись в дневнике о том, что в «Слове» сквозь пышную хвалу пробивается ирония. В этом свете слово «удалыми» можно прочесть как словосочетание «уд алыми», что вполне допустимо, так как первоначальный текст «Слова» был записан в сплошную строку и все конъектуры в нем сделаны издателями произвольно. Слово же «уд» в древнерусском языке означало «член», и это было имя потаенного божества Уда – покровителя любовной силы, изображаемого в виде тупого округлого копья с привязанными к концу двумя деревянными шарами-погремушками. В этимологическом смысле к корню «уд» восходят такие слова, как «зануда», – то есть человек, нестерпимый, как заноза в уде; «удовлетворять» – творим удом; «худой» – похожий на уд, то есть длинный и тонкий; «удача, удачный» – радость, свалившаяся на уд, и многие другие, в том числе сохраняющееся до сих пор вульгарное наименование мужских достоинств «мудя» или «муди» и производное от них ругательство «мудак».

 

Вот и соединенное издателями в одно слово словосочетание «уд алыми» имеет все основания читаться именно с отдельно стоящим «удом», придавая строке тот иронический оттенок, который прочувствовал Пушкин: «Ты ведь можешь посуху живыми копьями стрелять – алыми удами сыновей Глебовых». В этом прочтении по-иному воспринимается и переводимое как «копьями» слово «шереширы», в котором явственно слышатся и «шары», и «ширяния» того самого деревянного изображения бога Уда.

 

Таким образом, можно вполне определенно сказать, что автор «Слова о полку Игореве» не был ни монахом, ни седым старцем (а именно так его нередко изображают иллюстраторы), а был молодым и жизнелюбивым мужчиной, страстная натура которого дала о себе знать в тексте «Слова».

 

…Прошло 10 лет со дня празднования 800-летнего юбилея поэмы. За это время опубликовано множество новых переводов «Слова», статей о нем, издана трехтомная энциклопедия…

 

Все ли тайны разгаданы?

 

Ни одной. Знаю это потому, что уже 10 лет сам занимаюсь разгадыванием тайн этой поэмы. Недавно я закончил рукопись книги, в которой тоже пытаюсь объяснить всё: что произошло весной 1185 года в Степи и на Руси, кто написал «Слово», что значат его «темные места»… Но я знаю, что наверняка где-нибудь кто-то тоже пишет подобную книгу и объясняет всё по-другому. «Слово» бездонно и до конца необъяснимо. Никем и никогда. И от этого только сильнее хочется разгадать его тайну…

 

Н. Переяслов, критик, член СП России.

г. Самара.

(Опубликовано: «Книжное обозрение», № 41, 10 октября 1995 г. С. 13.)

 

 

 

***

·Архаизованное прочтение «Слова о полку Игореве»

·В тщетных поисках «лона Святослава», или Мутный сон Петра Ткаченко…

·Викторина по «Слову о полку Игореве»

·«Заноза в алом уде» и «радость, свалившаяся на уд», или Мнимые тайны «Слова о полку Игореве»

·Зачем усложнять? О слове «полозїю» в «Слове о полку Игореве»

·Каталог экслибрисов по мотивам «Слова о полку Игореве»

·К вопросу о внуке «того» в «Слове о полку Игореве»

·Надо ли переводить «Слово о полку Игореве», и если надо, то как?

·Перевод «Слова о полку Игореве»

 

 

 

 

 

Путеводитель по сайту

18+

© 2016. All rights reserved.

Авторство всех материалов сайта https://netler.ru принадлежит Валерию Сидорову и охраняется Законом о защите авторских прав. Использование материалов сайта в offline-изданиях без согласования с автором категорически запрещается. В online-изданиях разрешается использовать материалы сайта при условии сохранения имени и фамилии автора и активной гиперссылки на сайт https://netler.ru.